Он изощрялся два урока. То и дело он наклонялся к моему уху, нашептывал то новые анекдоты, то рассказывал, как вчера Смертин напился и его мать веником лупила, а он закрывался руками и говорил: Ма-маня! Ма-маша! Прекратить! Я требую – прекратить!»
И вот в таком духе. Я внутренне давился от смеха, но терпел. До третьего урока – физики.
Вела «физику» в то время в нашем классе практикантка. И тема была – что-то с электромагнитными силами, действующими на тело, помещенное в электромагнитное поле.
Уже с самого начала урока я насторожился. Миут был непривычно серьезен, спокоен и собран – словно готовился к разбегу перед прыжком в высоту. И я насторожился – мы ведь столько лет были с ним вместе, как говорится, «не разлей вода», что я просто не мог не знать его натуру.
Он определенно готовил какую-то гадость…
И вот когда практикантка рассказывала нам о действии сил на тело, Миут понял руку.
– Да, пожалуйста! – вежливо сказала практикантка.
Лучше бы она не делала этого. Но она ведь не знала натуру Валерки!
– Вот я не понимаю, – доверительно и негромко начал Миут. – Вот эти силы… Это как? Как они действую? Где они? На веревочках подвешены, что ли?
В классе стояла тишина. Вопрос был столь дурацким, что никто в классе пока не осознал, не прочувствовал юмора.
Конечно, опытный Александр Петрович, наш «физик» мигом бы понял, что Валерка валяет дурака, и просто бы сказал:
– Вопрос ясен. Садись, Миута, я сейчас отвечу.
И тем самым просто спустил значение вопроса на тормозах.
Но фокус в том, что ему такого вопроса Валерка бы никогда не задал. Не зря о Миуте сказал как-то в кинотеатре Вовка Очнев, ученик классом старше, когда однажды Миут принялся «выеживаться» во время киносеанса:
– Ох, и шкодливым же бывает Миут, когда чувствует себя безнаказанным…
Но вернемся к уроку физики и вопросу, заданному Миутой.
Итак, ученик не может понять, что представляют из себя невидимые силы – это что, ниточки такие?
Попробуйте объяснить ученику, какие они – физические силы? Ни каково их действие, а что это такое?
Практикантка вместо того, чтобы Валерку одернуть, углубилась в объяснения, и стала запутываться в них. Миут настаивал, что не может понять – они на ниточках, силы эти, или на невидимых проволочках? При этом он держал в руках открытый учебник «физики» и тыкал пальцем в рисунок, где изображалось подвешенное в электрическом поле тело.
Я не выдержал и расхохотался. Как и весь класс. А Миута был доволен – меня рассмешил, урок сорвал – в общем, он на виду и так далее.
На перемене я собрал портфель и пересел на третий ряд за пустую парту – в том году у нас подзадержались интернатские ребята, и свободных мест в классе пока было много.
Миута несколько дней упрашивал меня вернуться, сулил всякие блага и обещал, что не будет смешить – дудки! Я не поддался, и так и сидел на этом месте, один за партой. Пока Надька Лишайникова в нам из Камня не приехала…
Так вот после меня к Валерке посадили Альку Соколову. И Миут обрел объект для юмористических изысков – Алька постоянно смеялась. Пока однажды на на уроке литературы, получив несколько замечаний за «неуместный смех», не встала и не заявила:
– Клавдия Павловна! Пересадите меня от Миуты! Он меня расхохатывает!
После этого Валерка потерял интерес к своей соседке.
На последней парте сидели Пугачев с Заславским.
Заславский был одним из наших «математиков» – он входил в четверку тех, кто на контрольных работах обеспечивал классу решение задач и уравнений. Он, в отличие от нас, был человеком целеустремленным и прогматичным: понимал необходимость знание курса математики. И позже он с первого раза поступит в Новосибирский институт НИИГАиК (институт геодезии и картографии).
Я еще расскажу позже, как и наша компания собралась учиться, только на геологов. И что из этого вышло.
А Заславский просто взял – и выучился на геодезиста.
Но это, конечно, позже. А с его соседом Саней Пугачевым связана особая история. Но о ней не стоит говорить сейчас – это тема особая.
Третий ряд парт располагался у стены с дверью класса. И – с вешалкой, тогда все ученики раздевались в своих классах.
За первой партой здесь сидел «Бобер» – Бобров Толька. Тот самый, что в 7-ом классе ухитрился получить четвертную пятерку по немецкому языку – «за просто так».
А вот за третьей партой, передо мной, сидели Гриша Каминский и Беликов Саша.
Каминский прославился на всю школу тем, что его единственного за все время своего преподавания поймал на списывании из учебника во время контрольной работы наш учитель математики Дмитрий Иванович. А вот Беликов Сашка – о нем стоит рассказать подробно.
Он был исключительно талантлив. Он великолепно рисовал и писал стихи.
Представьте себе такое.
Идет урок. Тихо, лишь шелестят страницы, да звучит в классе голос учителя, объясняющего новый материал.
А по классу гуляет, передаваемая потихоньку пацанами из рук в руки, выполненная карандашом на тетрадном листке карикатура.
На ней изображен Гитлер, со сбитой набок фуражкой, со спущенными штанами, загнутый «в третью позицию».
Его «снашает» в задницу советский солдат, в форме, пилотка сбита на затылок, с лица градом катится пот.
Поражает величина полового органа (причем и сам член, и генеталии выписаны тщательно и очень реалистично)…
У рта Гитлера – в традиционном для карикатуры овале стихи:
О доннер ветер, руссишь швайн
Что б ты издох… О, нихте, найн!
Советский солдат отвечает ему: в овале у рта солдата «Не ходил бы ты, кувшин, по-воду гулять…»
То здесь, то там пацаны прыскают от смеха и, толкнув в спину впередисидящего, передают карикатуру дальше.
А сам Сашка сидит с серьезным видом.
Он рисовал все время. Например, после той знаменитой контрольной Сашка пустил по классу карикатуру, на которой были изображены Дмитрий Иванович, который завис в воздухе во время прыжка со словами: «Каминский! Ну-к, и встань! Ядяница!!!», и наш Гриня, стоящий у парты с выпученными глазами и всплескивающий руками.
Что интересно, ни одна карикатура, по большей части – «скабрезного» содержания, так за все годы в учительские руки и не попала.
Ну, и наконец, наша с Лишайниковой парта – четвертая в этом ряду.
О себе я расскажу подробно попозже, а Надька – Надюха была своя в доску! Она тоже увлекалась спортом, но училась хорошо, и вскоре делила «терки» в нашей компании – с «дружбой» с «Берликом» – Бериковым Женькой, работавшим сначала в РДК, а потом дежурным электриком на поселковой подстанции, подающей электроэнергию Боговещенке.
